Прелюдия к очарованию - Страница 10

Жизнь вошла в нормальное русло. Элеонора по-прежнему была невыносимой, но и она с явным интересом рассматривала снимки, сделанные во дворце Малатеста, когда Тони принес их показать Санче.

– Какая жалость! – воскликнула она, увидев разрушения, причиненные влагой бесценным фрескам на стенах некоторых комнат дворца. – Разве нет способов предотвратить катастрофу?

– Только если граф женится на богатой вдове, – цинично заметил Тони, пожимая плечами.

– А такая возможность существует? – взглянула с любопытством Элеонора.

– Ну, он еще достаточно молод, – поднял брови Тони. – Ходят слухи, что его видели в обществе одного французского миллионера и его дочери. Кажется, его фамилия Римон или Роман.

– Румиен, – поправила Элеонора. – Ты имеешь в виду парфюмерного фабриканта, не так ли?

– Совершенно верно, – кивнул Тони. – Конечно, книга графа может оказаться бестселлером. Как ты думаешь, Санча?

– Вполне, – ответила Санча, насупившись.

– Навряд ли, – возразила Элеонора, покачивая головой. – Читается с трудом.

– Это сама история, – заметила спокойно Санча и, встретив устремленные на нее взгляды собеседников, покраснела. – Ну что ж, – добавила она неловко, – таково мое мнение. Вспомните, я прочитала книгу еще раз и, принимая во внимание обстановку, в которой она писалась, могу утверждать, что книга очень хорошая.

– Быть может, перед нами одна из поклонниц таланта графа? – рассмеялся Тони.

Санча подперла подбородок ладонью.

– Я только хотела сказать, что во второй раз читала книгу с удовольствием. Она в полной мере выполняет отведенную ей функцию – воспитывать и просвещать.

В черных глазах Элеоноры мелькнуло презрение.

– Скажи мне, Тони, как выглядит этот граф Малатеста? – спросила она. – Он как будто произвел на мисс Форрест определенное впечатление.

– Возможно, ты, Элеонора, права, – усмехнулся Тони. – Должен признать, он очень красив.

– Ах, перестаньте вы оба! – с досадой воскликнула Санча.

– Мне в самом деле думается, что наша мисс Форрест влюбилась в графа Малатесту, – продолжала Элеонора, ехидно посмеиваясь. – Пожалуй, она рассчитывает поразить его своими литературными талантами.

– Ты полагаешь, Элеонора, – проговорил Тони, искоса взглянув на Санчу, – что она, быть может, что-то от нас скрывает? Ведь не исключено, что граф втайне питает к ней любовь, и они теперь скрытно поддерживают друг с другом связь…

– У вас что, нет другого занятия, кроме как стоять здесь и городить чепуху? – спросила сердито Санча с пылающими щеками.

На лице Элеоноры появилось выражение злорадства.

– Боже праведный, Тони, мне кажется, наша мисс Форрест страдает от безнадежной любви к графу. Не думаешь ли ты, что нам следует просветить графа и таким образом избавить ее от мучений…

Санча резко поднялась, ярость заглушила все остальные эмоции.

– Не судите других по себе, Элеонора, – звонко и отчетливо произнесла она. Ее слова разнеслись по всему помещению, и несколько пар глаз повернули в их сторону.

– Не все гоняются за любым мужчиной.

На какой-то момент воцарилась мертвая тишина, и даже Тони почувствовал некоторую неловкость, но затем вновь вмешалась Элеонора.

– Ты… Ты сучка, – крикнула она вне себя. – Не смей так разговаривать со мной! Дядя или не дядя, а я позабочусь о том, чтобы тебя вышвырнули из редакции!

– Что здесь происходит? – Холодный и внятный голос Эдуардо Тессиле прервал ссору.

Санча сгорбилась и устало прислонилась к письменному столу. Бросив ей уничтожающий взгляд, Элеонора повернулась к главному редактору.

– Ах, Эдуардо, я так рада видеть вас, – проговорила она мягким и приятным до приторности голосом. – Между мной и Санчей возник спор, и она сказала мне очень неприятные вещи. – Элеонора покачала головой. – В последние дни мне стало почему-то трудно разговаривать с ней.

Санча поджала губы. Как Элеонора осмеливается в ее присутствии с невозмутимым видом так откровенно лгать? Она посмотрела на Тони. Ведь ему было хорошо известно, что Элеонора лгала, и тем не менее он молчал.

– Итак, Санча, – проговорил Эдуардо, взглянув на племянницу. – Тебе нечего возразить?

– Элеонора права, – ответила Санча, пожав плечами. – Мы действительно не всегда ладим друг с другом. Но я не могу согласиться, что в этом только моя вина.

– Конечно. В каждом споре всегда есть две стороны, – признал дядя, вздыхая. – Тем не менее, эффективная работа над журналом требует согласованности и мира между сотрудниками. Поэтому не могли бы вы выяснять ваши отношения после работы и вне стен редакции и хотя бы внешне сохранять атмосферу делового сотрудничества, пока вы здесь?

Санча беспомощно приподняла плечи, Элеонора презрительно фыркнула.

– Ваша племянница, Эдуардо, не понимает шуток, – подчеркнула она. – Мы с Тони немножко подразнили ее и больше ничего, а она – как вы однажды выразились – буквально полезла в бутылку.

Эдуардо покачал головой, и Санче вдруг стало ясно, что, хотя, возможно, и сочувствуя своей племяннице, он ни в коем случае не хотел задеть Элеонору.

Она принадлежала к профессиональным писателям, которых не так-то и много, и получить работу где-нибудь в другом месте для нее не составит труда. Но даже с учетом всех этих обстоятельств Санча не считала ее незаменимой. Нет, здесь было что-то еще, что заставляло Тони Брайтуэйта проявлять осторожность, позволяло Элеоноре вести себя агрессивно и побуждало Эдуардо говорить почти заискивающим тоном.

Будто у Санчи с глаз внезапно спала повязка, и с удивлением она подумала, что ей раньше не приходило и в голову задаться вопросом: почему Элеоноре так много сходит с рук. Единственный случай на памяти Санчи, когда Элеонора не добилась своего, связан с этой статьей. Видимо, она почувствовала себя сильно уязвленной, когда Эдуардо настоял на том, чтобы статью писала племянница.